Дело Мотапана - Фортуне де Буагобей

Сердобольная маркиза выслушала его со вниманием и сначала пришла в такое же волнение, как и ее друг. Арлетт не хочет выходить за Жака, который, конечно, не сделает и шага, чтобы вытеснить своего друга из сердца девушки. Жак, чего доброго, останется холостяком, и род Куртомеров угаснет, потому что у Адриана только дочери.

Маркиза сперва негодовала на Дутрлеза, а потом сказала себе, что милая девушка отдала свое сердце неплохому человеку. Жак так его расхвалил, что добрая маркиза смягчилась. Она утешила графа и растолковала ему, что прошло то время, когда непослушных дочерей отдавали в монастырь. Потом попросила графа предоставить ей уладить это дело, и тот согласился. Действуя таким образом, почтенная дама преследовала свои цели.

Для начала она пригласила на обед дочь и отца Кальпренедов, обоих племянников и племянницу — жену Адриана, и еще четверых старых друзей: отставного флотского капитана, отставного гвардейца и двух немолодых приятельниц.

За обедом последовал домашний вечер, на который маркиза пригласила нескольких избранных гостей. В тот вечер квартира на улице Кастильоне была празднично освещена. В девять часов все встали из-за стола. Обед был изысканным, а главное — веселым. Жак отпускал остроты, гости не отставали. Они знали о несчастье Жюльена, но не сомневались, что он стал жертвой ошибки. Отставной следователь держался стойко, но его жена с трудом скрывала досаду.

Граф де ля Кальпренед тоже присутствовал на этом собрании и был весел, и даже дочь его казалась не очень печальной. Девушка была благодарна хозяйке вечера, что та не посадила ее возле Жака. Это внушило ей надежду, что маркиза отказалась от своего намерения. Однако она догадывалась, что маркиза де Вервен намерена поговорить с ней наедине.

Кофе пили долго. Жак и двое бывших военных вышли курить в библиотеку. Жена Адриана уехала домой к больной дочери. Муж ее остался, и маркиза поспешила усадить его за вист с двумя почтенными дамами и графом де ля Кальпренедом. Арлетт вовсе не удивилась, когда маркиза взяла ее за руку, поцеловала в лоб и сказала на ухо:

— Все заняты. Пойдем со мной, девочка, поговорим по-дружески.

Усевшись в свое большое кресло и усадив гостью возле себя, маркиза, положив очки и табакерку на столик, посмотрела на Арлетт и сказала с улыбкой:

— Милое дитя, я привела тебя сюда, чтобы исповедовать. Ты, наверно, догадалась?

— Я прочла это на вашем лице, — прошептала девушка.

— Вот как! Стало быть, ты знаешь, о чем я буду с тобой говорить?

— Кажется, догадываюсь.

— Если так, я спрошу прямо. Ты любишь его?

— Всей душой, — ответила Арлетт, нисколько не смутившись.

— Ты не скрываешь чувств, — воскликнула маркиза, — и ты права! Ненавижу лицемеров. Чистосердечие — качество, приличествующее девице знатного рода. Ты — урожденная Кальпренед, а Кальпренеды не лгут. Я это знала, поэтому всегда защищала твоего брата. Но Кальпренеды никогда не вступали в неравный брак.

— И я не сделаю этого, — откликнулась девушка, — лучше останусь незамужней. Но чувства от меня не зависят.

— Прекрасный ответ. Другими словами, ты предпочитаешь остаться несчастной на всю жизнь, чем выйти замуж против воли твоего отца. Это хорошо! Я нахожу даже, что это слишком хорошо: никто не имеет права требовать от тебя такой жертвы. Но не обманываешься ли ты относительно своего чувства к месье Дутрлезу? Чтобы проверить это, я хочу провести маленький допрос. Сперва расскажи, как ты познакомилась с этим молодым человеком? Где ты его видела?

— Везде… В обществе, куда меня вывозил папа, у месье Фуриля, у мадам Сенвилье, у вас…

— Да, кажется, он бывал у меня несколько раз. Это естественно: он очень дружен с Жаком. Но, признаюсь, я помню его довольно смутно. Мне сказали, что он очень привлекателен. Ты, наверно, разделяешь это мнение. Но я сама хочу убедиться и поэтому пригласила его.

— Как! Вы ему позволите…

— Бывать у меня? Конечно! Надеюсь, он будет и сегодня.

— Сегодня?! — переспросила Арлетт, побледнев от волнения.

— Да, — сказала маркиза, улыбаясь, — ты с ним увидишься. Я приготовила тебе сюрприз, девочка.

— Узнаю вашу доброту, маркиза, но не знаю, как отнесется мой отец…

— Я с ним не советовалась. Думаю, что имею полное право принимать у себя кого хочу. Притом он знает, что месье Дутрлез — лучший друг моего племянника. Полагаю, ты не думаешь, что я пригласила твоего обожателя, чтобы он ухаживал за тобой. Вот тогда-то твой отец имел бы право рассердиться! Но я просто хочу удостовериться, что ты выбрала достойную пару. Хочу поближе узнать этого молодого человека и когда пойму, каков он, то скажу тебе свое мнение. Как тебе моя идея?

— О! Не знаю, как выразить, насколько я тронута вашей добротой! Я совсем не ожидала найти в вас опору…

— Почему? Потому что тебе сказали, что я хочу женить на тебе Жака? Да, я была бы рада назвать тебя племянницей. Но узнала, что ты к этому не расположена. Между нами, мне показалось, что Жак расположен к этому не больше тебя, и я отказалась от надежды соединить вас. Я не из тех старых дур, которые обожают женить и выдавать замуж против воли. А поскольку прежде всего хочу, чтобы ты была счастлива, милая моя, вот что я сделала: позвала моего племянника и задала ему несколько вопросов, на которые он ответил вполне определенно. Он решил остаться холостым. Эта склонность к холостяцкой жизни почти всегда бывает вызвана несчастной любовью. Отказываются от всех женщин, потому что не смогли жениться на той единственной, которая нравилась. Может быть, дело пошло бы иначе, если бы Жак узнал тебя раньше, но сделанного не вернешь.

— Мы с месье Куртомером давно знакомы, — прошептала девушка. — Прошлым летом отец представил мне его в театре.

— Да, я знаю, но он тебя едва заметил. Тогда он только что приехал в Париж и вел бурную жизнь. Он не обратил на тебя никакого внимания, впрочем, и ты на него не смотрела. Но оставим прошлое в покое. Жак рассказал, что его близкий друг питает к тебе глубокую страсть. Я нашла в месье Дутрлезе много хорошего: во-первых, влюбившись в тебя, он доказал, что у него есть вкус. Во-вторых, он скромен. Жак с большим трудом вырвал у него признание. Ему бы это не удалось, если бы не история с ожерельем. Узнав, что твой брат обвинен в воровстве, твой обожатель вызвался спасти Жюльена, и это ему удалось. Право, я не знаю, что бы мы без него делали.

— И без месье Жака де Куртомера… и без вас, — поспешила добавить Арлетт.

— О! Я сделала все что могла, но при этом поставила моего племянника Адриана в весьма неприятное положение… Его жена будет всегда на меня сердиться. Что касается доброго Жака, он во многом способствовал успеху расследования, но лавры победы принадлежат месье Дутрлезу. Твой отец рассказал, что ты помогла месье Дутрлезу осуществить его план.

— Мне самой пришла в голову эта мысль, — прошептала девушка.

— И ты ничего лучше не придумала, как отправиться однажды прекрасным утром к молодому соседу…

— Я знала, что у него в то время был месье Жак де Куртомер…

— А ключ, который ты отдала любящему тебя молодому человеку… и любимому тобой? Ты поступила немного опрометчиво, дитя мое.

— Это был единственный способ поймать человека, который обвинил моего брата.

— Согласна! Ты скажешь, что в этом случае можно пренебречь приличиями, что месье Дутрлез — человек порядочный… что все хорошо, что хорошо кончается… Словом, ты скажешь мне все, что я сама себе говорила, и рассчитываешь, что я прощу тебя. Ты права! Я буду не строже твоего отца. И все-таки ты поступила неосторожно. Мотапан, кажется, подозревает, что ты сговорилась с защитником Жюльена, и будет разносить дурные слухи о тебе.

— Месье Дутрлез этого не допустит, — поспешно возразила Арлетт.

— И Жак тоже, — смеясь, прибавила маркиза. — Он даже объявил, что накажет его, если тот себе что-нибудь позволит. Но думаю, что дуэль с этим человеком лишь наделает шуму, и, чтобы прекратить сплетни, лучше всего было бы… ты не догадываешься?

— Нет…

— Лучше всего, милая Арлетт, чтобы ты вышла за месье Дутрлеза, и как можно скорее. Когда он станет твоим мужем или хотя бы когда объявят о вашей предстоящей свадьбе, эта глупая история с ключом будет уже неинтересна.

— Если бы вы объяснили это моему отцу! Он, конечно, послушается вас, и я могла бы надеяться…

— Я скажу ему, обещаю! Я бы уже сказала, но мне хотелось прежде посоветоваться с тобой. Теперь твои чувства мне известны. И я уже кое-что знаю о месье Дутрлезе. Жак рассказал, что у его друга очень большое состояние. Этим нельзя пренебрегать, особенно после того, как твой милый отец имел глупость растратить почти все свои деньги. Жак сказал также, что эти Дутрлезы происходят из очень хорошего старинного буржуазного рода. Прапрадед даже был королевским советником, а в то время за это жаловали дворянский титул, и он мог бы подумать о своих потомках. Он этого не сделал. Очень жаль! Но я хвалю молодого человека за то, что он не стал писать свою фамилию с апострофом после «Д».